Русская средневековая эстетика

Большая роль в развитии и пропаганде новых эсте­тических идей принадлежит Симеону Полоцкому, че­ловеку по тому времени широко образованному, кото­рого справедливо называют одним из первых русских просветителей. Мыслитель, педагог, издатель, поэт, драматург, активный создатель церемониальной, при­дворной эстетики, Полоцкий явился создателем для своего времени новых эстетических ценностей. Его справедливо считают виртуозным мастером поэтиче­ской детали, ярким художником литературного ба­рокко.

Широко используя эстетические традиции белорус­ского, украинского, польского, а также общеевропей­ского схоластического просвещения и так называемого школьного барокко. Полоцкий и другие представители русской художественной культуры (Сильвестр Медве­дев и Карион Истомин) способствовали формированию новых идейно-эстетических нормативов, нашедших впоследствии дальнейшее развитие в эстетике русского классицизма XVIII века.

Два сборника стихов Полоцкого «Ветроград много­цветный» и «Рифмологион», отразившие сущность и направление русской поэзии того времени, явившиеся своеобразными толковыми словарями, откликнувши­мися на самые различные стороны жизни, а также ав­торские предисловия к ним раскрывают эстетические взгляды Полоцкого. В сфере поэтического «Симеон По­лоцкий, — по мнению советского исследователя А. М. Панченко, — принес в Россию барочную концеп­цию писательского труда, если и не вполне самостоя­тельную, то вполне оригинальную для русской эстети­ки XVII века. Эта концепция имела целью доказать, что писательский труд может рассматриваться как личный нравственный подвиг, как камень, полагаемый в здание грядущего совершенного общества». А забо­ты о совершенствовании общества, его просвещении были главным назначением писателя, художника, по Полоцкому, делом его жизни. Важно учение Полоцкого о слове (логосе) с эстетических позиций барокко (соот­ношение слова и остроумия, слова и изобретательности поэтической формы и т. д.). Мир, слово, книга — для него синонимы.

Как просветитель задачу поэзии он видит в воспи­тании нравов общества, укреплении души, познании непознанного и, конечно, в украшении жизни чело­веческой.

Не обошел молчанием Полоцкий и острых споров по вопросам иконописания (в докладной записке царю «Об иконном писании»). В записке, кроме конкретных, насущных вопросов, связанных с иконописью, ставятся и более общие теоретические проблемы о понимании сущности искусства в целом. Очень обстоятельно от­стаивает он «плотскую» форму всякой живописи, вы­ступая против доводов Аввакума в этом вопросе и поддерживая школу Ушакова. Считая «плотскую» фор­му первоосновой всякого художественного воспроиз­ведения образа, он доказывает, что в иконописи «плот­ское смотрение»— главное, так как вне реального обра­за нельзя ничего изобразить — ни живого человека, ни божества, ни ангела, так как вне образа и божье су­щество невозможно видеть.

Полоцкий развивает мысли о природе, лаборатории художественного творчества, о том, что на современном научном языке мы называем природой художественно­го обобщения, традиционно сравнивая художника с пчелой. Подобно пчеле, собирающей мед из разных цве­тов, живописец отовсюду берет «лепоту и тщится описати не токмо видимая вещи века сего, но и невидимая вещи века сего, но и невидимых касается начерта­нием».

Полоцкий разграничивал содержательную сторону предмета изображения и его художественное вопло­щение. «Неискусство» живописца, «нелепо написанные иконы не делают бесчестия святым», такие «неискус­ные» произведения он предлагает исправлять или же запрещать неискусным продолжать свое занятие, т. е. заниматься иконописанием.

Наряду с категорией прекрасного, красивого он ста­вит категорию безобразного — «нелепости» в искус­стве, которая противостоит красоте. Проявляя колос­сальную по тем временам эрудицию, пересыпая свое изложение многочисленными ссылками на отцов церк­ви, постановления соборов, ученые трактаты филосо­фов, Полоцкий способствовал введению на русской почве более широкого круга эстетических идей, от утверждения эстетики придворного церемониала до решения конкретных теоретических проблем эстетики театра, стихосложения, иконописи и других видов ис­кусства того времени.

Художественно-эстетические ценности XVII века в целом, столь многогранные и красочно яркие, нашед­шие воплощение во всех видах и формах искусства, а не только иконописи, составляют важный, необходи­мый этап в русской эстетической культуре. Противо­положные оценки и споры вокруг проблемы эстетиче­ских ценностей этого периода, не утихающие до сих пор, говорят о жизненной силе и плодотворности идей этой эпохи, явившейся началом многих начал в раз­витии русского эстетического сознания.